О том, почему жертвой властей пали некогда вполне безобидные языковые курсы и почему экономика была побочным продуктом системы, рассказал аналитик Сергей Чалый в 413-й передаче «Экономика на пальцах». Заодно поговорили о том, что же было сутью этой системы, раз даже экономика оказалась на обочине.
-
Сергей Чалый Независимый аналитик
-
Ольга Лойко Главный редактор политико-экономического блока новостей
Скачать аудио (104.08 МБ) Слушать подкаст на Apple Podcasts Слушать подкаст на «Google Подкасты» Слушать подкаст во «ВКонтакте» Слушать подкаст на «Яндекс.Музыка» Слушать подкаст на Castbox
Кто подсунул Беларуси экономические проблемы
Иногда важно обращать внимание на мелкие вещи, которые транслируют крупные чиновники, говорит Чалый, обращая внимание на последние высказывания про экономику Александра Лукашенко и Романа Головченко.
— Спор между НАУ и нашими властями по поводу экономической политики идет в стиле анекдотов про Карла Радека: «Трудно спорить со Сталиным. Я ему — цитату, он мне — ссылку». Пока обсуждали, бежать ли в банки и обменники, фокус сместился в микроэкономику. Обратите внимание, как премьер попробовал защитить нашу экономику. Сказал, мол, не все предприятия убыточны, вопрос надо рассматривать в контексте.
«Конечно, убыток может появляться и по независящим от нас причинам. Например, 20-процентная девальвация белорусского рубля, которая произошла в 2020 году, легла на убытки, ведь обязательства многих предприятий выражены в валюте», — заявил премьер-министр.
— Тут же все пошутили в духе известного вахтера из «Нашей Раши»: «А кто это сделал?» Действительно, почему это у нас случилась девальвация. Этот момент свидетельствует о том, что правительство в погонах именно так относится к экономике, которой, собственно и должно заниматься, раз уж политика у нас — удел одного человека. Так вот экономика — это не то, чем управляет правительство, не результат их деятельности. Это то, что для них является граничными внешними условиями, с которыми приходится работать. Вот случилась девальвация, будем с ней работать, — рассказывает Чалый.
Самое интересное, продолжает он, что у Лукашенко в недавний кадровый понедельник при назначении помощника по Минской области прозвучала фраза: «Ситуация непростая в плане того, что нам пытаются сейчас все больше подсунуть экономических проблем в стране. А вам придется заниматься прежде всего, конечно, кадрами (кого нам в этой ситуации поддерживать, выдвигать, задвигать), и второе дело — экономика. Как говорили в советские времена, будет экономика — и кадры будут хорошо работать. А если нет экономики, как там ни упирайся, ни работай, толку мало».
— То есть проблемы нам подсовывают. И про кадры, кстати, в советское время говорили наоборот: кадры решают всё. То есть они управляли экономикой.
В итоге мы видим одинаковое мировоззрение топ-чиновников. Экономика — нечто внешнее по отношению к тому, что является результатом твоих собственных действий, того, чем ты управляешь. Это очень серьезное заявление от двух ключевых фигур государства.
Экономика для них — нечто стихийно складывающееся, не являющееся результатом целенаправленного воздействия объекта управления.
Это то, с чем вы вынуждены считаться. Как погода: такая уж случилась, нагнали нам враги от границы дождевых облаков, — отмечает эксперт.
Выглядит это как нечто превышающее волю, чем заниматься бесполезно. Она или складывается (и тогда мы молодцы), или не складывается (и тут как ни упирайся, работы нет).
Национальный — равно экстремистский
В итоге власть сосредоточилась на поисках признаков экстремизма, находя их в довольно неожиданных местах. К примеру, в книге «Белорусская национальная идея», в наклейках на автомобили, в носках неправильной расцветки.
— Люди настолько боятся подвоха, что видят его везде. Такой суеверный взгляд на жизнь, где буквально всё — мировой заговор, — говорит Чалый.
Еще осенью власти говорили о семи шагах по завоеванию Беларуси, реализация которых началась с 2011 года.
— Но теперь мы понимаем, что все началось гораздо раньше — с 20−30-х годов прошлого века. С планов по геноциду белорусского народа. Как еще объяснить, почему именно те страны, которые приютили нацистских преступников, теперь дали приют и террористам с экстремистами из Беларуси, которые нам подбрасывают испорченную экономику? — иронизирует Чалый.
Раньше обострения с «заговорами» были к каждым выборам, говорит эксперт. Теперь везде — звенья одной цепи и тайные пружины политики. И это классическое манихейское (от манихейство — дуалистическое учение об извечной борьбе добра и зла. — TUT.BY) разделение: мы — островок добра и боремся против некоего исконного зла.
Сергей Чалый делится наблюдением: апологеты этой позиции столь немногочисленны и далеки от народа, что на белорусских телеканалах они теперь интервьюируют друг друга.
— То есть пропагандист с одного канала ходит на интервью к пропагандисту другого и наоборот. Причем мировосприятие этих людей не просто дуалистическое, манихейское — оно апокалиптическое, что оказалось просто в стране, где нет национальной идеи. И пропагандисты — как камертоны. Они бегут впереди паровоза и предлагают кто немецкий порядок, кто-то лишение всех несогласных с политикой государства социальных благ.
Важным убеждением становится то, что нападки на Беларусь — это попытки ударить по России.
— Не очень понятно, почему в этой операции требуется посредник в виде нас. Особенно с учетом того, что Лукашенко уже не раз рассказывал, что мы — самое крепкое звено в этом хаосе. А мы же знаем учение Владимира Ильича Ленина о самом слабом звене, где и нужно делать революцию. А у нас, выходит, бьют по самому сильному: власть же уверяет, что выстояла. И вообще она сильная, даже посильнее российской — те же на колени встали перед частником, есть там гнильца…
Так что теория заговора весьма странная — насолить России через нас.
И как в таких условиях идеологически обслуживать эту власть? Приходится угадывать, в каком направлении будет ветер дуть, бежать впереди паровоза, предлагая еще более безумные вещи. И вот уже административная статья — повод для увольнения, а носки — повод для «суток».
— Идеологи работают камертонами. Они же знают: никого не одернут. Все позволено, — отмечает эксперт.
В ожидании Страшного суда
Он обращает внимание на то, что апокалиптическое мировосприятие известно давно, это важная часть христианства.
— Правда, христианство более оптимистичное — это же миллениаризм (вера в период торжества правды Божьей на земле, период которого продлится 1000 лет до Страшного суда. — Прим. TUT.BY). Идеологи, в общем, тоже живут в ожидании Страшного суда. Правда, не совсем божьего. Но ощущение того, что они живут последние дни, прям разлиты. Откуда это берется? Это же транслируется сверху. Там все держится на одном человеке. Размоешь его, растворишь — и вся страна рухнет.
И партии потому не нужны, констатирует аналитик. «Я лично вывел для себя формулу, которой придерживаюсь до сих пор: не с левыми, не с правыми — с народом», — говорит Лукашенко.
— В этом месте, где «лично вывел» особенно обидно было, — иронизирует Чалый. — Я давно боялся того, что раньше или позже случается с людьми, которые так давно срослись с любимой, что у них больше ничего нет. У других лидеров, которые достигли такого же единения со страной, это тоже случалось. Если ты начинаешь видеть мир как волю и представление свое, по Шопенгауэру, то рано или поздно ты столкнешься с суровой реальностью, которая немного не так работает.
Реальность — это равнодействующая большого числа воль и представлений. Демократия в том и состоит, чтобы вырабатывать эту равнодействующую.
Можно обижаться на всех, кто стал движущей силой стремления к переменам, на предпринимателей, айтишников, врачей — всех, кому, как говорит Лукашенко, «власти захотелось». Но людям захотелось элементарного самоуважения, считает эксперт.
— Можно говорить: «Раз так, то не доставайся же ты никому». Мол, тем хуже для вас. Власть не может найти причину недовольства народа в себе. Это просто нация почему-то не захотела сплотиться вокруг сильного лидера, начала по сторонам смотреть… В итоге у нас одномоментно и евангельские мотивы страданий, и миллениалистские — царствие божие близко и Страшный суд близок. Но странно, что у людей, действующих в манихейской картине мира, где они — герои света, а кругом тьма и вечный враг, первичным, онтологическим является не светлое начало, а постоянно существующее, вечное зло, которое прямо ждало, на кого бы напасть. И тут наша «любимая» — немного наивная, прекрасная. Как на нее было не напасть? — отмечает эксперт.
Эсхатологические настроения, ощущения предстоящего перехода в качественно новое состояние разлиты с обеих сторон, продолжает он.
— Это — последние дни, за которыми что-то наступит. Интересно, что люди, пытающиеся называть себя воинами света, заявляют о том, что вот-вот — конец. Что без них все рухнет. И это показывает, кто на самом деле на стороне света, кто ожидает кошмара, а кто — новую, лучшую Беларусь. Важно ведь, с каким ощущением ты ждешь Страшного суда. И я о страшном суде вовсе не в религиозном смысле. Могу вспомнить интервью Павла Латушко — сравните с тем, какие у него ожидания от будущего.
Чалый также цитирует Дмитрия Быкова, который вспоминает фразу кого-то из правозащитников, еще в 1990-е размышлявших о том, что делать с преступлениями коммунизма и сотрудников карательных органов.
В России была предложена формула: «Всех назвать и всех простить». И это очень сложно, но очень красиво. Это противостоит ощущению «всем — конец».
— У нас есть ощущение, что сейчас реально очень сложные времена, евангельские, но уже близко искупление, воздаяние, освобождение, — уверен Чалый.
Экономика как побочный продукт системы
Но вернемся к экономике. Эксперт предполагает, что она никогда не была непосредственным предметом интереса.
— Система белорусская в процессе существования обросла большим числом эпифеноменов, которые многие выдавали за ее суть. Сейчас система сбросила овечью шкуру, и мы понимаем, что это она для Ниф-Нифа и Нуф-Нуфа пыталась выглядеть красиво, но сейчас она будет дуть на их домики. Полутонов не осталось. Видна суть. А суть в том, что система родилась в 1996 году из насилия и к насилию же она пришла. В экономике мы видим, что система все больше сводится к каким-то мутным схемам. Кому-то выделяется земля, в разы выросла контрабанда сигарет и не только. Это потому, что очень деньги нужны? — задается вопросом Чалый.
Важно, что вопрос выделения земли был отдельно оговорен как тот, который должен при любом раскладе остаться прерогативой президента.
— При переписи населения царской России Николай II свой род деятельности обозначил как «хозяин земли русской». Что было правдой. В условиях феодализма окончательным землевладельцем считался император. Так и у нас. Мы же знаем, что право собственности у нас не так важно, как право распоряжения. Важно, кто выделяет ресурс. Право наделять землями — это и есть право монарха. Ты рождаешь знать, — говорит аналитик.
И это еще одно доказательство феодальной природы белорусской экономики, считает он.
— Можно предположить, что вокруг таких схем все в Беларуси и строилось. Остальным позволяли жить просто потому, что какая-то экономика, культура стране нужна. Поэтому, как говорит Лукашенко, «будем их терпеть». Вот и терпели и ПВТ, и гражданское общество, пока это не угрожало власти. А сейчас угрозой стало и это все, и даже курсы иностранного языка…
Решение в отношении неугодных власть принимает традиционное: всех перерегистрировать, кого-то — под нож. Проредить и оставить только тех, кто не ведет антигосударственную деятельность.
— Фактически власть отдала экономику на аутсорсинг. И дело не в том, что это было заботой целиком гражданского общества или частного сектора. Были классные профессионалы и в Совмине, и в министерствах — но они же все воспринимались как нечто стороннее, инородное. Их терпели, пока дело не касалось сути власти. Власть даже не против была приписать себе достижения этой экономики, — отмечает Чалый.
Он уверен: власть все эти годы интересовало только укрепление самой системы и возможность заработка.
— Алкоголь, табачка, нефтепродукты, растворители и разбавители, спецэкспортеры и специмпортеры. Бизнес для власти — это схема. А обычная предпринимательская деятельность, ее риски, попытки удовлетворить какую-то потребность людей — это неинтересно. Мы и с Россией потому так дружим, что все эти лазейки создавались в сотрудничестве с ней.
Чалый обращает внимание на два свежих прогноза по белорусской и мировой экономике. МВФ в новом World Economic Outlook значительно ухудшил прогноз для Беларуси (в октябре фонд ожидал восстановления экономики страны и прирост ВВП 2,2% в 2021 году, сегодня уже ожидает спада — минус 0,4%). Важно, что остальному миру эксперты прочат быстрое восстановление. После сокращения в 2020 году, составившего, по оценкам фонда, минус 3,3%, в 2021-м прогнозируется рост мировой экономики на 6% с замедлением его до 4,4% в 2022 году.
Евразийский банк развития ожидает, что белорусская экономика в 2021 году продолжит стагнировать. ЕАБР прогнозирует увеличение ВВП Беларуси всего на 0,1% при том, что экономика стран ЕАБР даже при реализации рискового сценария будет расти на 3,3%, мировая экономика на фоне сверхмягкой денежно-кредитной политики будет восстанавливаться еще быстрее — 5,7%.
— То есть по всем прогнозам темпы Беларуси будут примерно на 6 процентных пунктов ниже мировых! Мы бежим настолько медленнее всех остальных. Важно же сравнивать не с нулем. Это как в знаменитой рекламе кроссовок: «Вы же не можете бежать быстрее льва!» — «Мне достаточно бежать быстрее вас», — говорит аналитик.
Все эксперты указывают на инвестиционную и потребительскую депрессию. Нет драйверов роста. Рост обеспечивает только внешний сектор, завязанный на росте мировой экономики. То, что внутри страны — в минусе.
Чалый обращает внимание на обострившуюся проблему оттока кадров, что еще больше увеличивает раздражение властей ранее казавшимися безобидными языковыми курсами.
Кормить надо, они и не улетят
Он отмечает, что власти признали проблему с дефицитом медицинских кадров.
— Но на все недовольства медиков ответ один: «Вы знали, на что шли». Вот отношение государства к людям. Денег хотите? Вот и шли бы туда, где деньги зарабатывают! А то, что они производят public goods, что как раз должно быть продуктом государства, никто не учитывает.
В итоге проблема локальной ловушки бедности 2015—2016 года, когда Минск высасывал из регионов кадры, вышла на другой уровень, уверен он. Кадры уезжают из Беларуси.
— Еще когда обсуждали зарплаты айтишников, оказавшиеся на мировом, а не белорусском уровне, были реплики, мол, вот если бы на мировой рынок могли выйти наши врачи. Вышли. Оказалось, для этого всего нужны были языковые курсы и Польша, которая упростила процедуры с признанием дипломов. И какова реакция властей? Феодальная! Уже есть предложения довести до 80% целевой набор. Раз медик, будь добр отрабатывать, — отмечает Чалый.
Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY
Эксперт обращает внимание, что еще в 2019 году заявления Польши о потребностях в медкадрах и предложение работы белорусским специалистам в Беларуси воспринималось с издевкой: вот мол, лечить вас некому, работать некому, все разъехались, сейчас мы вам экспорт услуг наладим.
— Но это — не экспорт услуг. Это — трудовая эмиграция. Никаких «заработают и вернутся» не будет — так работает только для коротких кризисов, не более 3−5 лет. А проблема наметилась еще в 2015-м, — подчеркивает он.
Не спасет и 80% целевого набора: так мы рискуем потерять не специалистов, а абитуриентов. Среди других шагов власти — в 2020 году решают закрыть границу, в 2021-м — берутся за инфраструктуру, содействующую эмиграции.
— А в итоге потери специалистов рушится инфраструктура, коммунальные аварии одна за другой. Эти локальные потрясения случаются все чаще. Это классическое свойство неравновесных фазовых переходов: раньше редкие катастрофические события происходят чаще, пусть и меньшие по масштабу.
Чалый обращает внимание, что еще на Всебелорусском народном собрании, в феврале, обсуждались перспективы страны на внешнем контуре.
— И вот понятно, что это за перспективы. Мы закрываем посольства там, где какие-то негодяи не покупают нашу продукцию. Это в других странах задача посольства — защищать интересы своих граждан за рубежом. А у нас денег нет. План работы на внешнем контуре продержался два месяца. И свелся к тому, что мы — с Россией. Мы готовы на контрсанкции. Мы готовы с ними страдать. Россия — это гиперкомпенсация. Как говорили в Сербии: нас с Россией 150 миллионов. Вот и наших с Россией — 150 миллионов. И они могут ходить друг к другу в передачу и обсуждать, сколь прекрасен их круг, — резюмирует эксперт.
Мнение автора может не отражать позицию редакции.
Источник: news.tut.by
